Консультации ведутся по адресу:
г. Пермь, ул. Екатерининская, 120а,
запись по телефону: (342) 233-40-63.
e-mail: palata@pgpalata.org
НОВОСТИ
09.09.16. Новый сайт ПГП на PGPALATA.RU >>
08.09.16. Павел Селуков: «Пермские котики станут жителями Европы» Подробнее >>
08.09.16. Пермяки продолжают оспаривать строительство высотки у Черняевского леса Подробнее >>
08.09.16. В Чусовом появятся 54 контейнера для сбора пластика Подробнее >>
08.09.16. Жителям Перми расскажут об управленческих технологиях и их применении в некоммерческом секторе Подробнее >>
08.09.16. Пермские общественные организации могут обновить состав Комиссии по землепользованию и застройке города Подробнее >>
07.09.16. Историческое общество намерено помочь пермяку, осуждённому за реабилитацию нацизма Подробнее >>
07.09.16. До открытия в Перми «Душевной больницы» для детей осталось чуть больше полугода Подробнее >>
06.09.16. В Перми на Парковом проспекте открылся новый общественный центр Подробнее >>
06.09.16. Павел Селуков: «Мой гепатит» Подробнее >>
ПИШИТЕ НАМ
Заметки Аверкиева
17 августа 2012 года
Игорь Аверкиев
О теме "российской безысходности"
Как выяснилось, тема «российской безысходности» многих пугает, а от страха раздражает и даже бесит. Люди всеми силами отгораживаются от «безысходных мыслей», не пускают их в себя - изо всех сил берегут душевный покой. Кто-то в ответ на мои рассуждения о «безысходности российской жизни»1 вооружался иронией, кто-то отгораживался высокопарной риторикой в духе «бороться и искать, найти и не сдаваться». Очень дискомфортно оказалось думать в этом направлении «демобилизованным ветеранам декабристского сопротивления» и любителям креативного политического досуга с их звёздным часом на «окупай Абай». Но, судя по остроте реакции, и они уже отравлены «безысходностью». Просто находятся на её первой стадии – на стадии невротического поиска самоуспокоения.
Для меня «безысходность» - это единственное основание для оптимизма в современной России, ибо что ещё, кроме безысходности, может заставить вялое, ленивое существо совершить подвиг радикального самоизменения. Только сверхважные жизненные задачи, не имеющие решения, заставляют нас становиться кардинально другими, более пригодными для решения этих задач. Вот я и мечтаю об эпидемии безысходности в России.
В практическом же смысле «безысходность» для меня - это тревожная и, я надеюсь, мобилизующая метафора - способ привлечь внимание окружающих к поиску нетрадиционных выходов в условиях практической безвыходности. Ну и ещё «безысходность» - это удобная «метафора метафоры»: неприлично же постоянно настаивать на том, что «чем хуже, тем лучше».
***
Маленький урок «исторической безысходности» от предков.
У Зинаиды Гиппиус есть такое стихотворение:
Страшное,
грубое, липкое, грязное,
Жестко
тупое, всегда безобразное,
Медленно
рвущее, мелко-нечестное,
Скользкое,
стыдное, низкое, тесное,
Явно-довольное,
тайно-блудливое,
Плоско-смешное
и томно-трусливое,
Вязко,
болотно и тинно застойное,
Жизни
и смерти равно недостойное,
Рабское,
хамское, гнойное, черное,
Изредка
серое, в сером упорное,
Вечно
лежащее, дьявольски косное,
Глупое,
сохлое, сонное, злостное,
Трупно-холодное,
жалко ничтожное,
Непереносное,
ложное, ложное!
Но
жалоб не надо; что радости в плаче?
Мы
знаем, мы знаем: все будет иначе.
1904 год (что характерно)
Если попытки зажить «иначе» продолжаются, значит, лежащее в их основе фундаментальное противоречие российской жизни не разрешено, значит, конфликт истории с российской колеёй ещё не завершён, точнее, не преодолён. Значит, имеет смысл пытаться и дальше. Но сколько можно? Уже 150 лет, со времён разночинского брожения во второй половине XIX века, Россия-нация сама себя не устраивает, сама с собою воюет. Англия в своё время эту внутреннюю войну закончила лет за 60, Франция потратила чуть меньше века, Германия – чуть больше века, Япония справилась примерно за 80 лет, Китай потратил около 100. Каждая великая страна нашла свой способ сносного и, в конечном счёте, конструктивного сосуществования Традиции и Модерна (в смысле конкурентного, но мирного сосуществования традиционалистских и модернизационных ценностей, социальных, экономических и политических практик). Более того, эти страны встали уже перед совершенно иными вызовами (стремительная архаизация ценностей и институтов модерна-постмодерна). А у нас семь-восемь поколений маялись над решением одной и той же задачи и мы продолжаем. Что происходит? Кто все эти люди? И какие ещё беды нужно пережить стране, чтобы её такое разнообразное население, наконец, самоопределилось и договорилось, в какую общую сторону ползти разными колоннами? Пока же события последнего года говорят о том, что стране вновь пришлось встать на путь системного разрыва-раскола. Хорошо бы, чтоб в последний раз в этом историческом цикле.
Всякий раз, даже временно
выигрывая, «силы модерна» у нас оказывались несколько слабее «сил традиции»:
долговременного и равноправного «общественного договора» между социо-ментальными
полюсами российской цивилизации всякий раз не получалось - «силы традиции»
всякий раз соблазнялись собственной силой. Откат всегда уходил за рамки
макро-стабильности. Цивилизованный маятник общественного развития в России так
и не установился. Установилось «шараханье из крайности в крайность». В своё
время Владимир Ульянов (Ленин) вывел очень точную формулу причудливого
российского развития (правда, применительно к конкретным локальным процессам) –
«шаг вперёд – два шага назад» (от себя добавлю: «нормальное развитие» - это
когда «два шага вперёд – шаг назад»). Одно успокаивает: амплитуда шараханий
всё-таки сокращается и в тенденции может достичь нормальных маятниковых
параметров. Вопрос в том, успеет ли это произойти до того, как Россия
перестанет быть страной.
***
С одной стороны, безысходность, это всего лишь чувство - тоска, порождённая дефицитом будущего. Но без этого чувства «дефицит будущего», сколь бы очевиден он ни был, человеку не страшен и борьба с ним неактуальна. Прежде чем человек примется ликвидировать «дефицит будущего», им должна овладеть безысходность. Но это только как минимум. Проблема в том, что безысходность - чувство очень рисковое: кого-то оно побуждает к экстраординарным действиям, а кого-то вводит в гибельный ступор. При этом, как всё будет на самом деле, особенно применительно к большим массам людей – никто точно знать не может. И «истории массовых настроений», насколько мне известно, не существует - извлекать уроки особенно не из чего.
Поскольку «мыслить будущим» человек начинает только после того, как достигнет определённого достатка и благополучия («человек выживающий», еле-еле сводящий концы с концами, живёт только настоящим), то и безысходность - это болезнь социальных групп, которым «есть что терять, кроме собственных цепей». Безысходность – это мироощущение человека, однажды обнаружившего себя в хорошо обставленной комнате, с наглухо забитыми окнами и с дверьми, ведущими только на работу, в сортир и в магазин, и больше никуда.
Упрощая: безысходность - удел среднего класса (состоятельных простолюдинов). Бедные начинают бунтовать, когда их положение значительно ухудшается. Средний класс начинает бунтовать значительно раньше, когда обнаруживает отсутствие перспектив (отсутствие перспектив социального роста и расширения возможностей). Что и произошло в декабре.
В современной России, несмотря на уже поселившуюся в верхних и средних слоях общества «атмосферу безысходности», «острое чувство безысходности» - пока удел очень немногих. Вообще, если честно, «общественная безысходность» (тоска многих), как один из важных факторов российского развития, сегодня - более предчувствие и надежда, чем факт. Средний класс у нас, хоть и относительно многочисленный, но очень специфический: политически несамостоятельный и несамоопределившийся, и, в значительной своей части, огосударствлённый (непосредственно интегрирован в государство или через государственные и огосударствлённые корпорации), что тоже проявилось во время декабристских событий.
***
Безусловно, «общественная безысходность» не от духа святого рождается. «Общественная безысходность» – это важный социальный индикатор, сигнализирующий о крайнем неблагополучии общества, каким бы благополучным оно ни казалось.
Глубокое неблагополучие России (разворачивающееся при экстраполяции в её бесперспективность), казалось бы, очевидно. Но, как я уже говорил, «перспективность» или «бесперспективность» России – это вопрос веры. Рациональными доказательствами вооружена и та и другая позиция. Проблема лишь в том, что доказательства фатального неблагополучия и бесперспективности России собирают те, кто, как и я, верят в это неблагополучие и бесперспективность. А те, кто не верят - собирают рациональные доказательства обратного. Так и живём.
***
В конечном счёте, «безысходность» (хоть чувство человека, хоть состояние общества) лишь ставит вопросы и дает энергию для поиска ответов, но не сами ответы.
Есть фундаментальная физика, математика, химия и есть прикладная физика, математика, химия. Если прикладные науки не могут удовлетворить новых человеческих потребностей, то новые возможности возникают не в прикладных, а в фундаментальных науках. Так и в общественной жизни: если прикладная политика и гражданский активизм не могут решить проблемы человеческих сообществ, то решения проблем надо искать, не бесконечно тасуя известные политические и гражданские технологии и даже не выдумывая новые. Новые возможности для решения общественных проблем нужно искать в смене общественных и политических парадигм, в новых интерпретациях и объяснениях общественных отношений.
Либеральное, марксистское и националистическое объяснения человеческих отношений стали важнейшими политическими факторами своих эпох, на их идеологической основе в течение веков формировалась прикладная политика, выстраивались политические курсы и режимы. Сегодня эти «объяснения» ничего не объясняют, а созданные на основе этих объяснений институты и технологии приносят всё меньше пользы и всё больше вреда. Пришло время новых «объяснений». И появление этих новых «объяснений» будет для России значить во много раз больше, чем все антипутинские митинги, шествия и акции, вместе взятые. При всём моём уважении и личном участии к некоторым из них.
1 Заметка «Обыватель до и во время национальной катастрофы: цели, задачи, ресурсы»: http://www.pgpalata.ru/zametki#n92
Комментарии
Георгий Шабанов 22.08.12 в 13:30:28 пишет:
По проводу «научных прорывов». Иногда фундаментальные открытия делаются в прикладных науках, иногда «случайно»… В естественных науках (математика, физика), обычно, настоящее новое научное открытие не перечеркивает предыдущие достижения, а «включает в себя», описывает, подтверждает старые результаты. В общественных науках о научной новизне надо говорить особо. «Историю не перепишешь», поэтому «старые» научные методы никуда не денутся. И еще пригодятся для описания настоящего и будущего. Безысходность – накопление потенциальной энергии, «отдых» перед «интересной работой». Сегодня среднему классу есть что терять, ему надо защитить то, что ему удалось получить в последние 20 лет. Цель сохранить свою собственность, передать ее по наследству и обеспечить своим детям нормальные условия (образование, безопасность, материальный достаток, …), «большую определенность», меньший «дефицит будущего». Работы много. Нельзя уповать на «безысходность»! Давайте не будем стыдиться бороться с беззаконием, воровством, бороться за свои права! Задача – научиться объединяться разным людям при решении общественных проблем! Нужны технологии объединения. Как преодолеть недоверие людей к общественной работе, друг к другу?