НОВОСТИ

09.09.16. Новый сайт ПГП на PGPALATA.RU >>

08.09.16. Павел Селуков: «Пермские котики станут жителями Европы» Подробнее >>

08.09.16. Пермяки продолжают оспаривать строительство высотки у Черняевского леса Подробнее >>

08.09.16. В Чусовом появятся 54 контейнера для сбора пластика Подробнее >>

08.09.16. Жителям Перми расскажут об управленческих технологиях и их применении в некоммерческом секторе Подробнее >>

08.09.16. Пермские общественные организации могут обновить состав Комиссии по землепользованию и застройке города Подробнее >>

07.09.16. Историческое общество намерено помочь пермяку, осуждённому за реабилитацию нацизма Подробнее >>

07.09.16. До открытия в Перми «Душевной больницы» для детей осталось чуть больше полугода Подробнее >>

06.09.16. В Перми на Парковом проспекте открылся новый общественный центр Подробнее >>

06.09.16. Павел Селуков: «Мой гепатит» Подробнее >>

Архив новостей

ПИШИТЕ НАМ

palata@pgpalata.org

Музыка человеческого истончения

Фрэнсис Скотт Фитцджеральд "Ночь нежна"

Тема духовного банкротства "природных идеалистов" неоднократно становилась основой для художественного вдохновения разных писателей. Фитцджеральд с его романом "Ночь нежна" принадлежит к их числу. Но тональность и звучание, которое американский писатель сумел придать этой теме, делают его скорее музыкальным произведением, чем рефлексирующим раскаянием за утраченные возможности, что стало фактически стандартом для создания подобных романов после произведений Достоевского. Роман, конечно, не лишен и своей идеологической составляющей, волновавшей писателя, изнуренного борьбой между поиском средств к существованию и свободой творчества. Но препарирование произведения с помощью инструментов социального анализа и проблем жизни самого писателя лишает роман очарования эпохи, запечатленной в нем как в подернутых патиной дагерротипах. И это не единственная потеря в результате подобного анализа - исчезает ощущение трагедии потери самого себя одним из главных героев романа, утрата уникального человеческого "я" воспринимается как неизбежная расплата за собственные грехи, за отступление от своего "я".

Экспериментальная сложность построения повествования не дает читателю возможности определиться, кто же является главным героем. На его статус претендуют сразу три персонажа - молодой американский врач-психиатр Дик Дайвер, его жена Николь - наследница американского миллионера и восходящая американская кинозвезда Розмэри. Действие романа разворачивается не на американском континенте, как следовало бы ожидать, а в послевоенной Европе, что сначала затрудняет понимание происходящих в романе событий. Однако в последующем тема Европы как "потерянного рая" приобретает понятное читателю звучание. Сюжет как таковой в романе отсутствует и практически сведен к бытописанию группы людей, не озабоченных необходимостью поиска средств к существованию.

Культурно-историческая привязка - зарождение эпохи потребления в 20-е годы XX столетия. На этом фоне, на фоне не имевших или утративших свою идентичность других персонажей романа нисхождение, утрата Диком Дайвером самого себя выглядит как лишенная логики моральная несправедливость автора произведения. Ведь только его поступки в романе озарены нравственным выбором и жаждой самореализации, только он придает смысл существованию окружающих его людей. Его жизненные выборы в изображении Фитцджеральда не выглядят как сделки Фауста с Мефистофелем. Напротив, они продиктованы искренними чувствами, которые человечество стремилось воспеть и прославить как духовные достижения человечества. "Истончение", "развоплощение" личности Дика Дайвера, происходящее с необъяснимой закономерностью, рождает внутренний протест и необъяснимую печаль, примиряющую нас с неумолимой силой неведомых законов.

Другие герои романа, наоборот, совершают восхождение на вершину социальной лестницы успеха и славы. И только те персонажи романа, которые отмечены даром, выделяющим их из круга "среднего человека", "погибают", не в силах отстоять себя в нарождающейся эпохе потребления. Но роман не страдает длительными морализаторскими рассуждениями и выводами, рожденными рефлексирующим сознанием. События романа читатель видит через призму повседневных переживаний и эволюцию чувственного мира персонажей. Именно такой авторский прием наделяет роман необыкновенной музыкальностью, в которой читателями угадывается лишь смутная таинственность "музыки небесных сфер". Наверное, во многом благодаря ей роман остается близок и понятен спустя более полувека после его создания.

Статус "великого" пришел к роману не сразу. В отличие от "Великого Гэтсби", имевшего успех у читателя и сразу признанного классикой XX века, "Ночь нежна" не нашла отклика у читателей, для которых пессимизм романа и лишенные "внутреннего стержня" персонажи оказались "нравственно далеки" от насущных потребностей. Но как ни странно, умение автора передать внутренние переживания и метания его поколения, погребенного под "бременем страстей человеческих", оказалось более близким сегодняшнему читателю, для которого культ "цельности" личности великого Гэтсби кажется "плоским" образом сказочного персонажа безвозвратно ушедшей эпохи мифических героев.