НОВОСТИ

09.09.16. Новый сайт ПГП на PGPALATA.RU >>

08.09.16. Павел Селуков: «Пермские котики станут жителями Европы» Подробнее >>

08.09.16. Пермяки продолжают оспаривать строительство высотки у Черняевского леса Подробнее >>

08.09.16. В Чусовом появятся 54 контейнера для сбора пластика Подробнее >>

08.09.16. Жителям Перми расскажут об управленческих технологиях и их применении в некоммерческом секторе Подробнее >>

08.09.16. Пермские общественные организации могут обновить состав Комиссии по землепользованию и застройке города Подробнее >>

07.09.16. Историческое общество намерено помочь пермяку, осуждённому за реабилитацию нацизма Подробнее >>

07.09.16. До открытия в Перми «Душевной больницы» для детей осталось чуть больше полугода Подробнее >>

06.09.16. В Перми на Парковом проспекте открылся новый общественный центр Подробнее >>

06.09.16. Павел Селуков: «Мой гепатит» Подробнее >>

Архив новостей

ПИШИТЕ НАМ

palata@pgpalata.org

Вперёд, к бесчеловечности…

Олдос Хаксли "Контрапункт"

Новаторский роман Олдоса Хаксли "Контрапункт" соответствует, прежде всего, этой характеристике. Создавая его, автор пошел на сознательные жертвы, отказавшись от таких традиционных для романа вещей как сюжет, главный персонаж, композиционное и стилевое единство. Но новаторский подход не стал самоцелью писателя. По его собственному признанию, высказанному от лица одного из персонажей, это "роман идей".

Автор вырос в семье, принадлежащей к интеллектуальной элите Англии, среди его родственников ученые, писатели, художники, добившиеся мирового признания. Это наложило отпечаток на все его творчество. Читая роман, поражаешься, с какой удивительной степенью детализации автор дробит с помощью разума собственную жизнь, наделяя каждую ее частичку собственной самостоятельной жизнью, объясняя ее и только этим оправдывая ее существование. Однако, это не жизнь человека, а жизнь только его мысли. Глупые, умные, гениальные, добрые, злые мысли в романе создают свой особый мир, который вроде бы не нуждается в чувствах и желаниях и других телесных потребностей конкретного человека. Это, действительно, "дивный новый мир". Он красив, по-своему гармоничен, но бесчеловечен. Персонажи для писателя, как рыбы в море, потребность в их присутствии на страницах романа только в демонстрации возможного многообразия человеческого мышления. Весь замысел и сама идея романа раскрыты в последней сцене, когда его персонажи обсуждают симфонию Бетховена на фоне спора о существовании Бога. Неважно, утверждает один из героев, есть Бог или нет, идея Бога лишь инструмент приспособления человека к Жизни, важен сам человек и его потребности, наличие возможности реализовать свои способности и потребности. Нет, возражает ему другой: отсутствие Бога лишает смысла человеческое существование, поскольку человеческая жизнь безобразна и бессмысленна.

Умение автора включать в повествования длительные философские, политические и психологические утверждения поражает. Конечно, роман как художественный текст от этого проигрывает. В некоторых местах, как выразился один из его читателей, он вызывает легкую зевоту. Чудо происходит не сразу. Казалось бы, бессмысленное нагромождение мыслей, идей и желаний самых ярких представителей 20-х годов ХХ столетия так и останется интересным литературным экспериментом, выливающейся едкой желчью на потуги человечества придать смысл своим усилиям, попыткой оправдать собственное существование. Вся это удивительно шаткая конструкция начинает оживать и даже набирает темп, несясь навстречу неизбежному финалу, как железнодорожный экспресс: нет надежды ни спрыгнуть, ни свернуть в сторону. Вопрос: "Почему?" так и остается без ответа. А любое мнение о романе рискует обернуться его продолжением, более или менее удачным.

Персонажи романа появляются и исчезают вдруг, по мере того, как, по мнению автора, они становятся неспособными высказать новую мысль или продемонстрировать новую идею, их романная судьба мало интересуют автора, если только она больше не служит "делу мысли". В этой безжалостности рождается новый мир XX-XXI века. Когда человек как таковой перестает интересовать цивилизацию, и она начинает жить своей жизнью - яркой, интересной, увлекательной, но не человеческой. Человек для нее лишь инструмент, расходный материал. Инструменту можно позволить развлекаться, но лишь в тех пределах, пока он не наносит урон самой цивилизации… Но об этом речь пойдет уже в следующем романе писателя "О, дивный новый мир".

Произведение - своего рода манифест нового витка современной человеческой цивилизации. И, кажется, что сам автор тяготится своей ролью современного пророка. Он хотел бы вернуться к истокам и смыслу существования человека, но не может: экспресс уже в пути, и не свернуть, не спрыгнуть с него. Автор, появляясь на страницах романа в лице одного из персонажей, умудряется дать комментарий к своему роману, поясняет его для слишком чувственных читателей, привыкших к традиционному романному жанру: нет пути назад, новый мир бесчеловечен, но сохранить в себе человека возможно лишь отказавшись от современного человеческого общества. Автор добивается своего: дискуссия, а значит и роман, продолжается, как бы ты от этого не пытался уклониться. Не свернуть, не спрыгнуть.