Проект "Будущее прав человека в России"

Альманах
"Будущее прав человека
в России"

Выпуск №1

на главную страницу проекта общая информация о проекте последние новости об исследованиях и разработках перечень тем и основных разработок организации, апробирующие наши разработки статьи экспертов проекта в отдельном издании

Авторы альманаха
Отзывы

Альманах "Будущее прав человека в России" №1
Заявка на получение

А.А. Марченков

Правозащитный карасс в ювенильном море

(эссе о молодежных практиках, близких идеологии прав и достоинства человека)

 

III. КТО ВЫПУСТИЛ КАРАЦУПУ?

Пять лет назад разговор о поколении все-таки был надуманным, факультативным. Вдоль возрастных границ не ходил с овчаркой Карацупа, не стояли шлагбаумы. Стар и млад - все крутились в одном колесе, играли в одну лотерею.

Практика совмещения учебы и работы, необходимость с нуля осваивать целину рынка, трудности адаптации к резким структурным переменам - все это нивелировало возрастные дистанции. Гиперинфляции подверглась главная валюта, с помощью которой поддерживался вековечный порядок вещей - доминирование старших и подчинение младших; эта валюта - значимость пережитого опыта, стажа, знакомств, накопленных знаний.[10] И первое, и второе, и третье относились к прошлой, если и не "затонувшей", то изрядно "притопленной", жизни. Далеко не все усвоенные уроки и поведенческие рефлексы срабатывали в настоящем.[11] Искусство забвения сплошь и рядом оказывалось нужнее памяти, что не могло не сказаться на системе среднего и высшего образования. Последняя перестала выполнять функции основного шлюза социализации, воспроизводства элит, передачи коллективных ценностей, авторитетов, "авторизированных" моделей поведения.[12] Эти роли были изъяты из ведения государства и "рассеяны" среди новых рыночных институций (сырьевые корпорации и торговые фирмы, хай-тек, реклама, индустрия развлечений, масс медиа, курсы интенсивного, дистантного, дополнительного образования, корпоративные тренинги и др.), неформальных социальных сетей (родственных, мафиозных, армейских и др.), организаций "третьего сектора", религиозных и квази-религиозных культов. Бизнес как род деятельности и среда, ей порождаемая, стал доминирующей, нормативной моделью социальных отношений, вытеснив с этих позиций бюрократию, армию и правоохранительные органы. Особенно это было заметно по экспансии коммерческой лексики и ориентирующих схем, по меркантилизации образа жизни и характера связей между людьми.

Транзитному обществу неведомы проблемы поколений. Не потому, что для них нет предпосылок (этого-то как раз в избытке). Поводов нет. Ведь на этапе транзита общество неизбежно "деградирует" (теряет прежние качества). Его традиционные институты снижают свой вес (власть, влияние, значимость). Вертикальная мобильность становится проблематичной ввиду проблематичности самих вертикалей (профессиональных иерархий). Межличностные и групповые отношения поражены аномией (отсутствием или непроясненностью правил игры, сосуществованием взаимоисключающих норм), чьи метастазы распространяются в том числе и на внутренний мир, лишая человека какого-либо четкого мировоззренческого и этического каркаса, превращая его в ситуативно действующее, растерянное, развоплощенное существо. Или - сменим оценку с минуса на плюс - в существо принудительно свободное, отвечающее за самого себя и за реальность, держащую свою форму благодаря его личным усилиям.

При таком положении дел оппозиция "учителей" и "учеников" лишена своего древнего смысла. В состоянии невольного адептата пребывают все разом. Ни одна из стратегий индивидуального спасения, выживания, преуспевания не является гарантированной и тем более универсальной, пригодной для тиражирования без сносок на время и место. Молодость при таком раскладе - скорее преимущество, чем помеха; прочные, вяжущие, долгие социальные связи - скорее тормоз, чем ресурс; четкая, алмазно твердая идентичность - ограничение спектра выбора, а не общепризнанная и поощряемая добродетель.

Забродившая в "апофеозе частиц" Россия была наспех склеена символами единства (советский гимн, царский герб, триколор, торговые бренды). Они отражали чудовищную асинхронность, "нестыкуемость", фрагментацию стихийно сложившихся социальных практик, но не давали общей картины, не позволяли "определить общий курс" и сделать реальность более предсказуемой, укрощенной. Это делало будущее свободным для любых фантазий - оптимистических, тревожных, личных, групповых…

2004-й и в особенности 2005 год стали рубежными. Даже беглый контент-анализ прессы показывает активацию старой, как мир, парадигмы "отцов и детей". Об этом свидетельствует далеко не только шум и пыль, поднятые партиями и Кремлем вокруг феномена молодежной политики ("политический бэби-бум").[13] Есть иные, более глубинные и долгосрочные по "эху", причины. На них, в частности, указывали эксперты Фонда "Территория будущего", подготовившие в 2003 году доклад под названием "Революция 2005": "Нарастающую опасность представляет фрустрация молодежи. Поколение сегодняшних семнадцатилетних, по данным социологических опросов, в большей степени ориентировано на личный успех: по данным некоторых социологических исследований, проводившихся в конце 2002 года, 77% россиян в возрасте 16-17 лет нацелены на индивидуальный карьерный и социальный рост. Между тем, крупные компании России на сегодняшний день не нуждаются в дополнительных кадровых ресурсах. Новых рабочих мест в сфере крупного бизнеса не предвидится, напротив, руководители сырьевых гигантов говорят о возможном сокращении существующего персонала до 40% (в условиях наметившейся передачи крупных российских компаний западному капиталу этот процесс может пойти гораздо быстрее). Возможности массового создания рабочих мест вне крупных компаний на сегодняшний день отсутствуют. Не стоит также забывать, что в ближайшие два года во взрослую жизнь должно вступить поколение демографической волны второй половины 80-х годов. Ситуация, сложившаяся сегодня в экономике и социальной сфере, ставит под вопрос их успешную социализацию. Большинство сегодняшней учащейся молодежи может оказаться списанным практически в полном составе".[14]

Помимо перечисленных, на усиливающееся напряжение вдоль возрастных границ, оказывают воздействие и другие факторы: продолжающаяся война в Чечне, сохранение армии по призыву и "кастрированный" закон об альтернативной гражданской службе, ограничения в доступе к качественному образованию и нереформированность системы образования в целом, растущая диспропорция стартовых позиций столичной и провинциальной молодежи, сильный разрыв коммерческих образов молодости и бытовых реалий обыкновенного подростка, трудности внутрисемейной эмансипации и вынужденного деления жизненного пространства с людьми старших поколений, проблемы молодежной трудовой миграции, карьерный застой амбициозной "лимиты" в мегаполисах, коррумпированность институций, худо бедно исполнявших функцию "социальных лифтов" в эпоху СССР (номенклатура, армия, милиция и др.) и корпоративизация рынка. Зловещим символом "молодежи" как уготованной к закланию жертвы стал Беслан. Осетинские школьники погибли меж двух огней. Их смерть - мощнейшая психотравма для нации и в особенности для тех, кто в эти дни ходил в такую же школу, но в другом городке.

Эти и другие причины делают тему отцов и детей весьма конфликтной. Молодежь рассчитывала на деда Мазая. Вместо этого ее встретил Карацупа и его четвероногий друг. "Молодость" на глазах превращается в резервацию, из которой, согласно истории, есть несколько выходов: реформы, революция, массовая эмиграция, война. Если, конечно, не считать выходом самоуничтожение (спились, "снаркотились"), благополучный индивидуальный прорыв (галопирующая карьера) или искусственно организованные "заморозки" (очередная циклопическая "стройка века" с целью занять безработных; социальные движения компенсаторного типа, "спускающие давление в котле" и "отапливающие вселенную").

Далее
К началу текста


[10] "Может быть, не зря на рубеже 80-90-х годов 43% граждан тогдашнего СССР с гордостью чувствовали себя родителями своих детей, но лишь 20% испытывали гордость оттого, что они - дети своих родителей? Теперь, в марте 1998 г., 58% опрошенных молодых россиян до 30 лет признают, что выросли такими же, как их матери и отцы (четверть считают, что решительно отличаются от своих родителей). При этом 45% хотят, чтобы их собственные дети и внуки стали совсем другими" - Дубин Б. Между всем и ничем // http://index.org.ru/journal/cont3_98.html (вернуться)

[11] "Молодые люди должны социализироваться в обществе, которое для их родителей, по сути, является новой неизведанной страной. Если родители достаточно честны сами с собой, то они должны признать, что у них нет права навязывать своему отпрыску определенную модель поведения, ибо их собственный опыт социализации может оказаться сегодня абсолютно не применимым" - Минин П. Свободное поколение или поколение маргиналов. Молодежь и молодежная политика в Санкт-Петербурге // http://www.pchela.ru/podshiv/26_27.htm (вернуться)

[12] См. статью Льва Гудкова "Кризис высшего образования в России // Гудков Л. Негативная идентичность. М. 2004, С. 687-736. (вернуться)

[13] Данилин П. Новая молодежная политика 2003-2005. М. 2006. (вернуться)

[14] Из доклада "Революция 2005" (доклад Фонда "Территория будущего", 2003 год). (вернуться)
 
Главная О проекте Новости проекта Разработки по темам Пилотные площадки Альманах Ваше участие в проекте