Гражданская дискуссия по частной жизни

Е.Л. Омельченко, директор НИЦ "Регион",
И.В. Костерина, специалист НИЦ "Регион".

Частная жизнь: социологический ракурс
(тезисы к выступлению на дискуссии)

1. Что такое частная жизнь? По каким параметрам мы проводим границы собственной частной жизни?

Контуры частной жизни не статичны, могут меняться как "изнутри", так и "извне". В первом случае это связано с пространством и масштабом личности: характер, энергетика, амбиции и др. Во втором - с устанавливаемым в контексте политического режима, балансом между личностью и обществом.

Персона более "сильная" во всех возможных измерениях будет отличаться более прозрачными границами приватности, более слабая - более строгими. Проще говоря: слабый энергетически человек начинает испытывать вторжение на свою территорию намного раньше, чем сильный, причем, вторжением могут казаться самые незначительные перебежки. Извне контуры частной жизни конструируются в зависимости от господствующих (доминирующих) общественно-политических и культурных дискурсов. Ведущую роль в формировании социальных контуров частной жизни играет идеология. Так, например, прерогативой формирования политически и морально зрелого члена общества было "подчинение интересов личности - интересам коллектива". Эта идеологема не только декларировалась, но и практиковалась в качестве ведущего принципа советского образа жизни. В образе жизни человека проявляется влияние социальной структуры и ограничения внешней среды (казарменный тип строений и поселений, армейские правила общежития в пионерских лагерях, коммуналки и общежития, праздничные ритуалы. Практика подчинения личных интересов - общественным, реально меняла границы приватного, в определенном смысле влияя и на формирование внутреннего образа частной жизни, особенности сознания и установки. Оставим в стороне практики двоемыслия, которые проявлялись в формировании навыков разведения "реально частного" и "публично-частного" (или демонстрационно-частного) - это вопрос отдельной дискуссии. Социально одобряемыми практиками были коллективное обсуждение недостойных поступков, подобные навыки прививались с раннего "социального" детства: публичные обсуждения "расскажи мне о себе", открытые выборы в "руководящие органы", разборки в духе "Макаренко" (коллективный катарсис) и др.

Многие из этих практик укоренились в общественном сознании (особенно, так называемом массовом, популярном). Существовали, конечно, - андеграунд, диссидентство, элита, в контексте которых культивировались и воспроизводились другие традиции, однако их скорее можно отнести к маргинальным…

Учитывая этот контекст, полагаю, что современные параметры (границы) частного и публичного пространства подвижны, изменчивы, трудно фиксируемы. Если же говорить о молодежи, то в отношении различных ее групп, а также их социальных и культурных измерений, эти границы будут либо сужаться в сторону персоны, либо расширяться в сторону публичных демонстраций (презентаций). Для более подробного описания этих новых контуров необходимо провести специальное социо-культурное исследование. Наиболее очевидные особенности:

а) формирование новых, независимых от взрослого контроля, пространственно-временных локаций (позиций) молодежи не только в сфере досуга, но и "внутри" занятости (работы, учебы), городского пространства, семейных отношений.

б) значимые изменения в разграничениях гендерного пространства (личного и публичного).

с) развитие новых форм защиты частной жизни (например, сексуальной сферы)

д) множественные интерпретации социальной ответственности и др.

2. Современные и актуальные для аудитории угрозы частной жизни

НИЦ "Регион" проводил исследование, посвященное определению контекстов (личных и групповых) понятия безопасности, а также готовности молодежи защищать нарушение прав (от личных - до коллективных и государственных). Анализ полученных результатов показал, что молодежь наиболее чувствительна к нарушениям именно личного пространства и угрозам личной (физической в первую очередь) безопасности. Однако защита этих прав видится чаще, как пассивное противостояние, невмешательство, а не активное противодействие. Достаточно сильна уверенность в невозможности законным путем реально отстоять свои права, доказать правомерность того или иного поступка и т.д. Эти убеждения поддерживаются уверенностью в коррумпированности работников гос. структур, в корыстных подтекстах каких либо, провозглашаемых в качестве социально значимых, проектах.

Трудно говорить о молодежи вообще. Для молодых мужчин наиболее актуальна угроза призыва в армию, это наиболее очевидная и явная зависимость от государственной власти. Угрозы частной жизни молодых женщин можно расположить в сексуально-гендерном контексте (конечно эта гипотез требует проверки). Речь может идти не столько о прямом, сколько косвенном использовании молодости + физической красоты в качестве рыночной приманки. Наиболее крайние проявления - это конечно прямые виды насилия: угроза милицейского произвола, отсутствие защищенного законодательством правового пространства для детей и подростков, семейное насилие и др. Отметим, что правила и "понятия" криминального мира проникают в молодежную среду (в том числе, и в школу), что уже с раннего детства начинает формировать определенную систему гражданских навыков отстаивания своей независимости "по понятиям".

К более "мягким" формам угрозы можно отнести, например, использование молодости в качестве рекламного бренда. Это ведет к манипуляции потребительскими привычками и предпочтениями, формированию стандартизированных вкусов, вымыванию (или размыванию) интеллектуальных, элитарных, "высоких" потребностей и др. В частности, достаточно "опасными" выглядят в этом смысле проекты, направленные на формирование массовых (якобы молодежных) моделей поведения. Так, например проекты "Окна" или "Дом 2" культивируют публичное обсуждение особенности частной жизни, тем самым формируя некие стереотипы взаимоотношений. Понятно, что это связано с развитием индустрии "знаменитостей", с расширением границ частной жизни звезд, что стимулируется расширением информационного пространства и требованием большего выбора для информационных поводов и т.д. Мы же говорим о навязываемых молодежи эталонах приватности. Конечно же, речь не идет о цензуре, скорее - о развитии других проектов и предложений. Особенности влияния подобных проектов также могут стать предметом отдельного исследования.

Среди других можно назвать угрозы со стороны так называемого "сетевого общества", со стороны расширения сферы платного образования и т.д.

3. Каковы пределы и допустимые мотивы вмешательства в мою частную жизнь, которые могут восприниматься как болезненные, но необходимые?

Пределы допустимого вмешательства в частную жизнь во многом определяются уровнем гражданской культуры индивида, а также особенностями персональной психологической организации. С одной стороны, развитие новых форм взаимодействия личного и публичного пространства ведут к упрощению защит, с другой, напротив, к развитию новых фобий. Так в частности, в молодежной среде происходит своего рода детерриторизация активностей, перенос многих форм досуга в частное, закрытое и защищенное пространство. Это связано не только с развитием информационных технологий и ростом значимости компьютера (Интернета в первую очередь) в конструировании новых границ частного пространства. НЕ меньшую роль играет атомизация жизни индивида, развитие новых форм отчуждения. Коллектив и даже компания начинают терять свою значимость в качестве референта, реальные гуру могут заменяться виртуальными и вымышленными.

Если говорить не о молодежи, то, например, болезненными, но необходимыми могут восприниматься медицинские вмешательства (в частности гинекологические), которые могут отличаться нетолерантностью и отсутствием такта. В целом, медицинское, как и правоохранительное вмешательство остаются за пределами общественного обсуждения и, главное, осознания.

Я, лично, тяжело переживаю вмешательства в мою личную жизнь, связанные с моей личной биографией, обсуждением моего статуса, возраста, внешнего вида и т.д.

4. Существуют ли поколенческие различия в отношении к частной жизни как ценности? Существуют ли отличия "поколенческих наборов атрибутов частной жизни"?

Поколенческие различия, конечно же, существуют и они достаточно значимы. Начиная со сферы личной гигиены (женской и мужской), болезней (женских и мужских), границ дозволенного вторжения в гендерную и сексуальную идентичность (женскую, мужскую, трансгрессивную). В социально-культурной сфере эти различия связаны с понятием достойных и недостойных показа, обсуждения, демонстрации практик и т.д. Мне кажется, что каждая из сфер частной жизни может быть рассмотрена отдельно, и практически вдоль каждой из них могут быть обнаружены как различия, так и воспроизводство, а может быть и возврат к существовавшим раньше родительского поколения моделям. Наборы атрибутов частной жизни также могут стать предметом отдельного исследования. Ясно, что среди них будут как прямые, так и символические предметы, тексты, границы и т.д. В частности, в молодежной среде все более частными (независимыми не только от взрослого контроля, но и от мнения коллектива и компании) становятся рисковые практики (в том числе, например алкогольные и наркотические). При этом рост толерантности (или пофигизма) внутри компаний формирует определенную зону умолчания. Выбор и ответственность за его последствия ложатся исключительно на самого индивида. Так же более частным (и закрытым) становится выбор и направленность личной эксклюзивности, которая может проявляться и в культурной, и в экономической, и в политической сфере.