Гражданская дискуссия по частной жизни

С.В. Пономарев

Частная жизнь: "ценность" или "интерес"?
(размышления после дискуссии)

Как было выявлено в ходе социологического исследования и экспертной дискуссии, спрос со стороны общества на частную жизнь обладает следующими характеристиками:

1) ситуативен;
2) связан с предложением (возрастание спроса как реакция на уменьшение предложения);
3) партикулярен;
4) отложенный спрос (это важно, но не сейчас).

В связи с этим резонно возникает вопрос, является ли право на частную жизнь ценностью или это интерес, во многом обусловленный воздействием внешней среды. Для ответа, необходимо обратиться к терминологии.

Итак, Большая советская энциклопедия, дает нам следующее определение ценности - это установки и оценки, императивы и запреты, цели и проекты, выраженные в форме нормативных представлений, выступающие ориентирами деятельности человека. В самих ценностных категориях выражены "предельные" ориентации знаний, интересов и предпочтений различных общественных групп и личностей.

Интернет - словарь "Глоссарий.ру" дает уже более узкое определение "социальных ценностей" - нравственные и эстетические требования, выработанные человеческой культурой и являющиеся продуктами общественного сознания.[1]

Теперь обратимся к термину "интерес" и посмотрим, подойдет ли он для использования в отношении частной жизни.

Толковый словарь Владимира Даля, дает следующее определение, интерес - это польза, выгода, прибыль. Интернет-словарь "Глоссарий.ру" указывает, что интерес - реальная причина деятельности социальных субъектов, направленная на удовлетворение определенных потребностей; лежащая в основе непосредственных побуждений, мотивов, идей и т.п.; определяемая положением и ролью этих субъектов в системе общественных отношений.

То есть ценность - это гораздо больше, чем интерес. Она устойчивее и носит нормативный характер. Ценность вырабатывается в течение длительного времени в процессе взаимоотношений индивида с социумом, в то время как интерес - это здесь и сейчас. Конкретная выгода и польза от сложившейся ситуации. Интерес не связан с человеческим достоинством, понимаемым как "достойные уважения и гордости моральные качества, принципы человека".[2] В отношении интереса можно использовать терминологию экономической теории - "максимизация прибыли при минимизации издержек".

Когда человек защищает свою частную жизнь, он в первую очередь стремится минимизировать возможные негативные последствия от той информации, которую он не хочет придавать огласке, которая выставляет его, так или иначе, не с лучшей стороны.

Кроме того, если обратиться к анализу современного общества, и вспомнить Хосе Ортега-и-Гассет или Эриха Фромма, то о каком запросе на право частной жизни может идти речь в массовом обществе? Есть ли еще это приватное лицо под всеми масками публичности? В век "Большого брата", активного использования нейролингвистического программирования, колоссальных информационных потоков, стирания пространственных и временных границ с помощью Интернета, становится все труднее отвоевывать право быть самим собой. Опять же напрашиваются ассоциации со статьей Бодрийяра "В тени молчаливого большинства", когда он говорит о современном обществе, как о черной дыре, у которой есть только форма, но нет никакого содержания. Абсолют пустоты, которая находится везде и нигде одновременно.

Так вот главное и заключается в том, чтобы выяснить внутренняя ли ценность это, или просто коммерциализированный интерес, апеллирующий к правам человека как к удобному и недорогому инструменту. Для "молчаливого большинства" россиян приватность - как право, действительно слабо актуально. Следуя традиции "не выносить сор из избы" люди, стараются вопросы вторжения в личную жизнь решать или "полюбовно", или "мордобоем". Логика тут проста: если один человек узнал то, что мне бы хотелось сохранить в тайне, то поход в суд, будет автоматически означать, что о моем секрете узнают еще человек двадцать. Поэтому суд остается последней мерой на случай, когда "терять уже нечего". И ни о какой ценности, как убеждению, не зависящему от внешних обстоятельств, здесь не идет даже речи.

Хотя автор вполне допускает мысль, что есть некая узкая прослойка людей, для которых право частной жизни может выступать ценностью - например, интеллигенция. Но для большинства, это просто интерес. Здесь и сейчас наказать обидчика, который выдал тщательно оберегаемый секрет. В этом смысле право на приватность просто сводится к юридической практике и полностью деполитизируется.